У меня есть мечты и желания...но время убьёт всё...
Глава 2.
Ночь незаметно прокралась в город, как черная кошка, осторожно ступая мягкими лапами и стараясь быть тихой и незаметной, крадучись, но неотвратимо проникая в потаённые уголки самых глухих улиц и самых незаметных домов, удивляя зазевавшихся жителей и становясь для них откровением.
Она сидела на подоконнике. Тихо, стараясь быть вовсе незаметной для этого мира, укутавшись в старый плед. Она слушала тишину, радуясь внезапно пришедшей ночи и тому упокоению, которое она принесла на своем хвосте. Было необыкновенно тихо. В небе появилась луна и теперь искренне улыбалась Татке. И только хрустящий звук тлеющей сигареты нарушал прозрачную и хрупкую тишину.
Из окна, на улице, были видны проезжающие машины, а в них ехали мёртвые водители. Эти водители каждое утро ехали по одному и тому же маршруту, наверное, на работу, на которой они каждый день делали что-то очень скучное, а вечером по нему же возвращались домой, крутя руль и нажимая педали. Эдакие водители-мертвецы. А зачем они ехали сейчас в свой тесный дом? Чтобы сесть в свои четыре стены, на свои тесные стулья и проглотить свой безвкусный ужин. А ночью, наверное, они будут спать. Им и в голову не придет слушать тишину, или пить прохладу ночи… Думала так Татка и жалко ей было водителей-мертвецов. И смеялась она над ними.
Сегодня Тата грустила. Ей казалось, что кто-то в темноте смотрит на неё, но никак не могла понять, кто это. Ей не было страшно, наоборот, даже забавно, но она стеснялась отчего-то ощущения присутствия и прятала глаза за рыжей челкой, периодически зарывая в волосы всё своё личико.
Луна приветливо улыбалась потому что была рада. Рада тому, что её службу облегчает присутствие Татки. А Татку вполне устраивало соседство Луны, и ей нравилась её компания. Они, бывает, целые ночи так проводили: Татка греется светом звезд, вальяжно подставляя личико этому синему свету, как кошка вытягивает мордочку солнцу; а Луна на своём посту бесшумно взирает на Татку, Татка на неё. Иногда Татка, бывает, мысленно рассказывает Луне о чем-то своем, и ей кажется, что она с ней соглашается. Тихо. Без слов. Перекидываясь взглядами и улыбками…Вот такой у них диалог.
Татка курила. А в эту ночь она курила очень много. Почему-то именно сегодня вспомнилось то, что так не хотело забываться и причиняло боль. Татка не плакала. Никогда. Ей больно – а она улыбается. Она всегда свято верила, что боль – тоже чувство, как и радость. Верила, она нужна для равновесия. И если ей плохо – значит, кому-то хорошо. Ведь всё в мире уравновешенно… - верила Татка. И то, что грустит она, а не кому-то дугой – её радовало. Вот сейчас где-то хороший человек счастлив, пусть ценой Таткиной боли, но он счастлив. Так пусть этому человеку будет хорошо, а Татка пока погрустит. Татке можно. Она же сильная. Татка верила в это. И улыбалась звездам…
Ночь незаметно прокралась в город, как черная кошка, осторожно ступая мягкими лапами и стараясь быть тихой и незаметной, крадучись, но неотвратимо проникая в потаённые уголки самых глухих улиц и самых незаметных домов, удивляя зазевавшихся жителей и становясь для них откровением.
Она сидела на подоконнике. Тихо, стараясь быть вовсе незаметной для этого мира, укутавшись в старый плед. Она слушала тишину, радуясь внезапно пришедшей ночи и тому упокоению, которое она принесла на своем хвосте. Было необыкновенно тихо. В небе появилась луна и теперь искренне улыбалась Татке. И только хрустящий звук тлеющей сигареты нарушал прозрачную и хрупкую тишину.
Из окна, на улице, были видны проезжающие машины, а в них ехали мёртвые водители. Эти водители каждое утро ехали по одному и тому же маршруту, наверное, на работу, на которой они каждый день делали что-то очень скучное, а вечером по нему же возвращались домой, крутя руль и нажимая педали. Эдакие водители-мертвецы. А зачем они ехали сейчас в свой тесный дом? Чтобы сесть в свои четыре стены, на свои тесные стулья и проглотить свой безвкусный ужин. А ночью, наверное, они будут спать. Им и в голову не придет слушать тишину, или пить прохладу ночи… Думала так Татка и жалко ей было водителей-мертвецов. И смеялась она над ними.
Сегодня Тата грустила. Ей казалось, что кто-то в темноте смотрит на неё, но никак не могла понять, кто это. Ей не было страшно, наоборот, даже забавно, но она стеснялась отчего-то ощущения присутствия и прятала глаза за рыжей челкой, периодически зарывая в волосы всё своё личико.
Луна приветливо улыбалась потому что была рада. Рада тому, что её службу облегчает присутствие Татки. А Татку вполне устраивало соседство Луны, и ей нравилась её компания. Они, бывает, целые ночи так проводили: Татка греется светом звезд, вальяжно подставляя личико этому синему свету, как кошка вытягивает мордочку солнцу; а Луна на своём посту бесшумно взирает на Татку, Татка на неё. Иногда Татка, бывает, мысленно рассказывает Луне о чем-то своем, и ей кажется, что она с ней соглашается. Тихо. Без слов. Перекидываясь взглядами и улыбками…Вот такой у них диалог.
Татка курила. А в эту ночь она курила очень много. Почему-то именно сегодня вспомнилось то, что так не хотело забываться и причиняло боль. Татка не плакала. Никогда. Ей больно – а она улыбается. Она всегда свято верила, что боль – тоже чувство, как и радость. Верила, она нужна для равновесия. И если ей плохо – значит, кому-то хорошо. Ведь всё в мире уравновешенно… - верила Татка. И то, что грустит она, а не кому-то дугой – её радовало. Вот сейчас где-то хороший человек счастлив, пусть ценой Таткиной боли, но он счастлив. Так пусть этому человеку будет хорошо, а Татка пока погрустит. Татке можно. Она же сильная. Татка верила в это. И улыбалась звездам…