"Памяти Марка Аврелия"
Трезвое и совершенно спокойное настроение никогда не приводит к появлению подтянутых строк.
А стихи надо писать со всем стремлением, как народный артист выпиливает треуголный брелок.
А тут еще дождь, и совершенно нет сил, чтобы сосредоточиться.
Лежишь себе, лежишь на спине, и не глядя ясно, что в сосднем доме окна желты, и недвижимый кто-то людей считает в тишине.
Но тоска очищает. А испытывать счастье осенью - гаже, чем напудренной интеллигентной старухе давать минет.
Отдыхай, душа.
Внутренний плевок попадает в тебя же, а внешний вызовет бодрый коллективный ответ.
Так и живешь. Читаешь всякие книги, думаешь о трехметровой яме, хоть и без неё понятно, что любая неудаа или успех - это как если б во сне ты и трое пожарных мерились хуями, и, оказалось бы, что у тебя короче или несколько длиннее, чем у всех.
Размышляешь об этом, выполняя намеченную судьбой работу, и всё больше напоминаешь себе человека, построившего весь расчет на том, что в некой комнате, и правда, нет никакого комода, когда на самом деле нет никакой комнаты и есть только Коммод.
Бывает еще, проснешься ночью где-нибудь в полвторого и долго-долго глядишь в окно на свет так называмой Луны, хоть давно уже знаешь, что этот мир - галлюцинация наркомана Петрова, явлюящегося, в свою очередь,галлюцинацией какого-то пьяного старшины.
Хорошо еще, что с сумасшедшими возникают трения и они гоняются за тобой с гвоздями и бритвами в руках.
Убегаешь то от одного, то от второго, то от третьего и не успеваешь ни свое одиночество, ни страх.
Хорошо бы куда-нибудь спрятаться и дождаться лета, и вести себя как можно тише, а то ведь не оберешься бед, если в КГБ узнают, что ты круг ослепительно яркого света, кроме которого во Вселенной ничего никогда не было и нет.
(В.Пелевин)